Мой юношеский максимализм разрушал, а ее мудрость созидала…
Вспоминаю с каким недоверием я смотрела на мамин возраст за … , и думала про себя: все женщины так переживают, что ей не 20-ть?
И мне казалось, что кто-кто, но моя мамочка, может быть спокойна — все стареют. И это нормально признать, что ты уже старуха в свои 40 лет, успокоится и не пытаться миру доказать, что все у тебя еще впереди.
Я присматривалась к ее нарядам, макияжу, манере общения, окружению, и конечно, к морщинам, которые доказывали, что молодое поколение лучше знает, выглядит и стоит им уступить дорогу.
Моя любовь к ней и крепкие дружеские отношения как-то стирали границы разности в возрасте, но было четкое понятие у меня, что она вряд ли поймет, как мне жить и чего достигать.
Мы были разные.
Она была терпелива, а я необузданная в своих эмоциях. Мама могла уступить всегда, а я напористостью добивалась своего. Она своей мягкостью выстраивала отношения с любым человеком, а я могла их разрушить быстро, только лишь потому что не всегда понимала, что людям надо. Она могла смолчать, когда я хотела кричать. Ей было легко признать свою не правоту и попросить прощения, а я была упряма и обидчива.
Я хотела жить так, как я хочу, а мамочка хотела, чтобы я была счастлива, и пыталась передать свой опыт жизни. Мне не нужны были ее уроки жизни, а она не понимала, почему я такая самоуверенная.
Она всегда гордилась мной, а я считала, что она бы могла достичь большего, если бы не угождала мужу во всем.
Мама принимала меня такой, как я есть, а я все время хотела показать, что быть молодой это круто.
Это была конкуренция? Возможно, но только не с ее стороны.
Мой путь формирования взрослой личности совпал с большими переменами в стране: мы вдруг узнали, что мы не самые счастливые люди на земле и были лишены многого. И в какой-то момент, я стала злиться на себя, на поколение родителей, что допустили эту ложь, а она извинялась и вдохновляла меня строить новое.
Тогда я считала ее слабой, а она меня – сильной.
Мы были близки сердцем, но так далеки во взглядах на жизнь.
Маме было 40, а мне 20-ть.
И сейчас… мне уже как пять лет за 40-к…
А маму уже 20-ть лет называют бабушкой, меня — мамой.
Мы так же близки сердцем, и стали близки во взглядах на жизнь. Только теперь — я за этой чертой того возраста, когда казалось, что старость на пороге и все возможности позади. И мои дети, имеют право смотреть на меня и думать то, что мне лезло в голову в свои 15-20 лет.
Подходя к зеркалу или перебирая фотографии своей юности, я неосознанно сравниваю себя с ней в сороколетнем возрасте. И при этом ожидаю, что современный стиль жизни помогает женщине выглядеть моложе, чем предыдущее поколение.
Я уже давно не конкурирую, все меньше спорю, ценю каждый миг, проведенного времени с ней. Восхищаюсь ее молодостью, проявляющейся в энергии, созидании своего дела, жизненным стилем и любовью к людям.
И если 25 лет назад, мне так мало хотелось быть похожей на нее, то теперь я восхищаюсь ее характером, добрым и мудрым сердцем, силой духа и прекрасной фигурой. И все больше и больше я ищу в себе подобие своей мамы, той, которая смогла покрыть все в моем характере, все так же восхищаться мной сейчас, как это было 40-20 лет назад. Продолжать любить меня такой, как я есть, не изменяя меня и не воспитывая, но покрывая все своей кротостью и молитвами, помогать мне быть лучшей мамой, любимой дочкой и желанной подругой.
Мамочка — мой идеал женщины, матери, жены, подруги.
И я счастлива, потому что мне за сорок. Я не боюсь этого возраста, потому что знаю — моя жизнь только начинает набирать полноту мудрости, терпения, любви и истинной красоты женского сердца.
И даже, если где-то в глубине души мои дети, смотря на меня, думают, что я уже старуха, у меня хватает терпения и юмора, смотреть на это с улыбкой, и дождаться того возраста моих детей, когда они поймут, что в сорок лет жизнь только начинается.
